Праздник с нелюдями.

На фоне плывущих по затопленным районам собак с человеческими глазами, всякие размышления о том, что писателям, не поддерживающим войну, можно и нужно участвовать в книжной ярмарке на красной площади, кажутся даже не верхом цинизма, а сумасшествием.

— Неделю, — сказала себе, — только неделю, не буду заглядывать в новости.

Работа, сад, самолет, дождь, ночь, скалы, в голове новая книга про Фила и Морковку, стойка бара, новые друзья, человек мира — сицилиец Франческо, его рассказы о путешествиях в поисках Острова Добра.

— Неделю, — сказала себе, — только неделю дам голове отдохнуть.

Голова не в состоянии вместить в себя столько ужаса. Голова нужна не для ужаса. Голова нужна для многого, для разного, но не для ужаса. Голова и есть тот Остров Добра, который ищет каждый, кто был и остался нормальным.

— Неделю, — сказала я себе, — только неделю, мне нужно время, чтобы понять, где проходит граница, через которую не должен переступать человек.

Например — про красную площадь.

Про то, что некоторые хорошие люди (и хорошие писатели) в последние дни спокойно и рассудительно уговаривают себя и других, что это НОРМАЛЬНО — придти на книжную ярмарку и делать праздник вместе с зет-писателями, разделить красную площадь с теми, кто ЗА, с теми, кто радуется, что прямо в эти минуты тонут люди, собаки, коровы, кошки, с теми, кто смеется, глядя на фотографии погибших в зоопарке зверей, с теми, кто в будущих своих книгах будет по-холуйски слюняво прославлять день, когда была взорвана Каховская ГЭС.

— Как можно не понимать, — думала я, — что идти и делать праздник с нелюдями на одной площадке — это уже черта, за которой черти?

Слишком много звучит оправданий вокруг, больше, чем раньше. Носится в воздухе предчувствие краха всего и вся для тех, кто остался. Их жалко, все мы братья и сестры, все мы из одного яйца, мне нужна неделя без новостей, чтобы не дать ненависти захлестнуть и унести прочь, прочь, туда, где ярко и сладко в начале, но горько и пусто в конце.

— Неделю, — сказала я себе, — только неделю.

Говори же со мной, Франческо, расскажи, как жарко в твоей Сицилии, как раскален ее песок, как узки и прохладны деревенские улицы, как упрямо они карабкаются в гору, как прекрасны встречные девушки, как они опускают глаза, чтобы не распалить еще больше огонь, который всегда внутри.

Неделя утекла, как вода сквозь песок.

Огонь внутри — это, конечно, хорошо, он был, есть и будет, в нем тот единственный смысл, на который мы уповаем.

Вот только он уже не согреет того, кто только что утонул.

И эти собаки на фотографиях — не надейтесь — они уже не плывут.

Их больше нет.

А что есть?

Есть все мы, все те, кто пока жив, а еще — черта, за которую так легко переступить.

Она — одна на всех. Не убий. Не дели с убийцей ничего — ни хлеба, ни ложа, ни мысли, ни площади, тем более — если она красная.

Не сужу. Просто расставляю акценты. В первую очередь для себя.

Не ненависть. Ясность мыслей.

PS там в ленте фотографии плывущих коров… их несет в никуда….нет, все-таки ненависть….

Lada Miller

Херсон. 06.06.23.